![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Три слоя текста на одну извилину власти
Aug. 20th, 2012 03:38 amhttp://www.newtimes.ru/articles/detail/55977/
Ямпольский Михаил
Непосредственный смысл перформанса в храме Христа Спасителя как будто прост. Упрощу его до элементарного. В тексте молебна говорится о том, что патриарх Гундяев верит в Путина, а не в Бога, за этим следует просьба к Богородице прогнать Путина. Это вариация старой евангельской притчи о динарии кесаря, согласно которой кесарю полагается кесарево, а Богу Богово. Молебен Pussy Riot призывает отделить град Божий от града земного — и для этой акции храм оказывается совершенно адекватным местом (я говорю о смысловой, а не о ритуально-этической стороне дела).
Однако понятно и то, что смысл акции выходит за рамки чисто церковного или евангельского. Ни у кого нет сомнений в ее политическом измерении — участницы группы постоянно подчеркивали это во время суда. Ратуя за отделение сакрального от мирского, Pussy Riot сами вторгаются в сакральное пространство. И на мой взгляд, это вторжение — часть общей стратегии акции, которая сознательно строится на нарушении смысловых границ.
Малевич и протест
Костюмы Pussy Riot вдохновлены фигурами на картинах Казимира Малевича, часто не имеющими лиц, — отсюда цветные пятна масок. Девушки знают историю искусства и к ней апеллируют. Спрашивается: зачем нужен Малевич для протеста? Отвечу: у Малевича есть прямое обоснование художественной акции в храме. В «Заметке о церкви» (1918) художник писал о разрушении христианства Церковью и необходимости его восстановления через художественную культуру. В заметке 1924 года «Христиане против язычников…» он утверждал, что в культуре существуют «три места», «которые называются: одно место — религиозное, другое — гражданское и третье — Искусство. С этих трех мест происходит смотрение в ничто, в беспредметность и начинается творческая работа над определением Мироздания. (…) Человеческая попытка соединить три точки с четвертою дают жизнь». Малевич считал, что когда религия деградирует, пространство храма в состоянии вместить в себя без насилия искусство и гражданское сознание, как сходные попытки иметь дело с высшей «абстракцией смыслов». Таким образом, переход от гражданского и художественного в храмовое делается для Малевича закономерным.
( Read more... )
Ямпольский Михаил
Непосредственный смысл перформанса в храме Христа Спасителя как будто прост. Упрощу его до элементарного. В тексте молебна говорится о том, что патриарх Гундяев верит в Путина, а не в Бога, за этим следует просьба к Богородице прогнать Путина. Это вариация старой евангельской притчи о динарии кесаря, согласно которой кесарю полагается кесарево, а Богу Богово. Молебен Pussy Riot призывает отделить град Божий от града земного — и для этой акции храм оказывается совершенно адекватным местом (я говорю о смысловой, а не о ритуально-этической стороне дела).
Однако понятно и то, что смысл акции выходит за рамки чисто церковного или евангельского. Ни у кого нет сомнений в ее политическом измерении — участницы группы постоянно подчеркивали это во время суда. Ратуя за отделение сакрального от мирского, Pussy Riot сами вторгаются в сакральное пространство. И на мой взгляд, это вторжение — часть общей стратегии акции, которая сознательно строится на нарушении смысловых границ.
Малевич и протест
Костюмы Pussy Riot вдохновлены фигурами на картинах Казимира Малевича, часто не имеющими лиц, — отсюда цветные пятна масок. Девушки знают историю искусства и к ней апеллируют. Спрашивается: зачем нужен Малевич для протеста? Отвечу: у Малевича есть прямое обоснование художественной акции в храме. В «Заметке о церкви» (1918) художник писал о разрушении христианства Церковью и необходимости его восстановления через художественную культуру. В заметке 1924 года «Христиане против язычников…» он утверждал, что в культуре существуют «три места», «которые называются: одно место — религиозное, другое — гражданское и третье — Искусство. С этих трех мест происходит смотрение в ничто, в беспредметность и начинается творческая работа над определением Мироздания. (…) Человеческая попытка соединить три точки с четвертою дают жизнь». Малевич считал, что когда религия деградирует, пространство храма в состоянии вместить в себя без насилия искусство и гражданское сознание, как сходные попытки иметь дело с высшей «абстракцией смыслов». Таким образом, переход от гражданского и художественного в храмовое делается для Малевича закономерным.
( Read more... )
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
