С Новым 14 = 2х7 Годом! Удачи!
Dec. 31st, 2013 12:40 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
inthebalanceruОригинал взят у ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
valentin_irkhin в С Новым 14 = 2х7 Годом! Удачи!
valentin_irkhin в С Новым 14 = 2х7 Годом! Удачи!«По прошествии двух лет фараону снилось: вот, он стоит у реки; и вот, вышли из реки семь коров, хороших видом и тучных плотью, и паслись в тростнике; но вот, после них вышли из реки семь коров других, худых видом и тощих плотью, и стали подле тех коров, на берегу реки; и съели коровы худые видом и тощие плотью семь коров хороших видом и тучных. И проснулся фараон, и заснул опять, и снилось ему в другой раз: вот, на одном стебле поднялось семь колосьев тучных и хороших; но вот, после них выросло семь колосьев тощих и иссушенных восточным ветром; и пожрали тощие колосья семь колосьев тучных и полных».
«Я служил тебе четырнадцать лет за двух дочерей твоих и шесть лет за скот твой, а ты десять раз переменял награду мою».
И Джатака о боевом коне:
Со слов: «Хотя поодаль я лежу...» — Учитель — он жил тогда в Джетаване — начал повествование о бхиккху, ослабевшем в усердии своем.
Увещевая этого бхиккху, Учитель говорил собравшимся: «О братия! Встарь мудрые мужественно превозмогали слабость, даже страдая от телесных ран, — и не убавляли своего усердия». И, сказав так, Учитель поведал монахам о том, что было в прошлой жизни.
«Во времена стародавние, когда в Бенаресе правил Брахмадатта, Бодхисатта родился на земле жеребенком синдской породы. Когда жеребенок подрос, его пышно разубрали и украсили, и стал он боевым конем бенаресского владыки.Кормили коня только рисом третьего урожая, и сдабривали этот рис самыми вкусными приправами, и подавали в золотом тазу стоимостью в целую сотню тысяч, стойло же его окропляли благовониями четырех видов. И стоял он под балдахином из красивых пестроцветных тканей, затканных золотыми звездами. Вокруг него были развешаны венки и гирлянды из лучших цветов, а рядом всегда горел светильник, заправленный ароматным маслом.
Все окрестные цари в ту пору домогались владычества над Бенаресом. Однажды город окружили войска семи царей. Повелителю Бенареса направили послание на пальмовом листе. «Либо сдай нам царство, — писали цари, — либо выходи на бой!» Созвав советников, царь изложил им суть дела и стал спрашивать их, как ему быть. Советники сказали: «Государь, первым вступать в бой тебе не следует. Пошли сначала своего воина сразиться с ними; если он потерпит поражение, мы подумаем, как быть дальше».
Царь призвал к себе храбрейшего из воинов и спросил: «Не побоишься ли ты, почтеннейший, вступить в сражение с семью царями?» Храбрец ответил: «Государь! Если прикажешь снарядить для меня своего боевого коня синдской породы, то на этом коне берусь я победить не только этих семерых царей, но и всех владык в Джамбудйпе». «Что ж, почтеннейший, бери моего боевого синдского жеребца или любого другого коня, садись на него — и в бой!» — молвил царь. «Слушаю, государь!» — ответил храбрец и, почтительно простясь с царем, покинул дворец.
Храбрец облачился в боевые доспехи, взял меч, сел на снаряженного боевого коня синдской породы и поскакал за городские ворота. Словно гром с ясного неба, обрушился воин на становье первого царя, уничтожил его войска, захватил самого его в плен и отвез в темницу. После этого воин снова ринулся в бой. Один, без чьей-либо помощи, он разгромил становье второго царя, затем — третьего, четвертого и пятого — и всех пятерых забрал в плен. Покорил он затем и шестое становье, но, когда стал брать шестого царя в плен, боевого коня синдской породы ранило, кровь хлынула ручьем, и конь зашатался от невыносимой боли. Видя это, воин спешился, уложил коня наземь возле дворцовых ворот, ослабил на нем упряжь и все снаряжение, а сам велел седлать ему другого коня.
Лежа на земле в некотором отдалении, Бодхисатта претерпевал великие муки. Приоткрыв глаза, он увидел, что хозяин седлает другого коня, и так помыслил: «Напрасно снаряжает он другого коня, ведь на том ему не взять приступом седьмой лагерь и не захватить в плен седьмого царя. Все мои старания пойдут прахом: храбрый воин, который до сих пор не знал поражений, погибнет, а государь наш попадет в руки врагов. Нет ведь никакой иной лошади, кроме меня, на которой воин мог бы разгромить седьмое становье и захватить в плен седьмого Царя». Полный таких дум, Бодхисатта, продолжая лежать, позвал воина и сказал ему: «Хозяин, кроме меня, нет никакой другой лошади, на которой ты сумел бы разгромить седьмое становье и пленить седьмого царя. Я не допущу, чтобы плоды моих дел пропали зря, поэтому подыми и седлай меня». И в добавление Бодхисатта спел воину еще такой стих:
Хотя поодаль я лежу,
хоть грудь стрелою пронзена,
Ты лишь меня седлай —
и в путь, резвей не сыщешь скакуна!
Воин помог Бодхисатте подняться с земли, перевязал ему рану, вновь закрепил на нем все снаряжение и, оседлав его, помчался в бой. Разгромив и седьмое становье, он взял в плен седьмого царя и передал его ратникам царя бенаресского, а те отвезли его в городскую темницу. Бодхисатту привели к воротам дворца, и сам царь вышел поглядеть на него. Завидев царя, Великосущный обратился к нему с такою речью: «Великий государь! Не вели казнить этих семерых царей, а заставь их присягнуть тебе на верность и отпусти с миром. Все награды, которые мы вдвоем заслужили от тебя, сполна вручи воину, ибо не подобает поступать дурно с тем, кто пленил для тебя семерых царей. Будь щедросердым, храни благочестие и правь этим царством по Дхамме и справедливости». В то время, как Бодхисатта говорил это царю бенаресскому, служители начали снимать с коня упряжь и военное снаряжение, и в тот же миг Бодхисатта покинул этот мир.
Повелев предать тело боевого коня огню, царь Бенареса оделил храброго воина великой славою, а семерых царей отправил по домам, взяв с них слово никогда более не воевать против него. Он правил царством по Дхамме и справедливости и в положенный срок перешел в иное рождение, согласно накопленным заслугам».
«Я служил тебе четырнадцать лет за двух дочерей твоих и шесть лет за скот твой, а ты десять раз переменял награду мою».
И Джатака о боевом коне:
Со слов: «Хотя поодаль я лежу...» — Учитель — он жил тогда в Джетаване — начал повествование о бхиккху, ослабевшем в усердии своем.
Увещевая этого бхиккху, Учитель говорил собравшимся: «О братия! Встарь мудрые мужественно превозмогали слабость, даже страдая от телесных ран, — и не убавляли своего усердия». И, сказав так, Учитель поведал монахам о том, что было в прошлой жизни.
«Во времена стародавние, когда в Бенаресе правил Брахмадатта, Бодхисатта родился на земле жеребенком синдской породы. Когда жеребенок подрос, его пышно разубрали и украсили, и стал он боевым конем бенаресского владыки.Кормили коня только рисом третьего урожая, и сдабривали этот рис самыми вкусными приправами, и подавали в золотом тазу стоимостью в целую сотню тысяч, стойло же его окропляли благовониями четырех видов. И стоял он под балдахином из красивых пестроцветных тканей, затканных золотыми звездами. Вокруг него были развешаны венки и гирлянды из лучших цветов, а рядом всегда горел светильник, заправленный ароматным маслом.
Все окрестные цари в ту пору домогались владычества над Бенаресом. Однажды город окружили войска семи царей. Повелителю Бенареса направили послание на пальмовом листе. «Либо сдай нам царство, — писали цари, — либо выходи на бой!» Созвав советников, царь изложил им суть дела и стал спрашивать их, как ему быть. Советники сказали: «Государь, первым вступать в бой тебе не следует. Пошли сначала своего воина сразиться с ними; если он потерпит поражение, мы подумаем, как быть дальше».
Царь призвал к себе храбрейшего из воинов и спросил: «Не побоишься ли ты, почтеннейший, вступить в сражение с семью царями?» Храбрец ответил: «Государь! Если прикажешь снарядить для меня своего боевого коня синдской породы, то на этом коне берусь я победить не только этих семерых царей, но и всех владык в Джамбудйпе». «Что ж, почтеннейший, бери моего боевого синдского жеребца или любого другого коня, садись на него — и в бой!» — молвил царь. «Слушаю, государь!» — ответил храбрец и, почтительно простясь с царем, покинул дворец.
Храбрец облачился в боевые доспехи, взял меч, сел на снаряженного боевого коня синдской породы и поскакал за городские ворота. Словно гром с ясного неба, обрушился воин на становье первого царя, уничтожил его войска, захватил самого его в плен и отвез в темницу. После этого воин снова ринулся в бой. Один, без чьей-либо помощи, он разгромил становье второго царя, затем — третьего, четвертого и пятого — и всех пятерых забрал в плен. Покорил он затем и шестое становье, но, когда стал брать шестого царя в плен, боевого коня синдской породы ранило, кровь хлынула ручьем, и конь зашатался от невыносимой боли. Видя это, воин спешился, уложил коня наземь возле дворцовых ворот, ослабил на нем упряжь и все снаряжение, а сам велел седлать ему другого коня.
Лежа на земле в некотором отдалении, Бодхисатта претерпевал великие муки. Приоткрыв глаза, он увидел, что хозяин седлает другого коня, и так помыслил: «Напрасно снаряжает он другого коня, ведь на том ему не взять приступом седьмой лагерь и не захватить в плен седьмого царя. Все мои старания пойдут прахом: храбрый воин, который до сих пор не знал поражений, погибнет, а государь наш попадет в руки врагов. Нет ведь никакой иной лошади, кроме меня, на которой воин мог бы разгромить седьмое становье и захватить в плен седьмого Царя». Полный таких дум, Бодхисатта, продолжая лежать, позвал воина и сказал ему: «Хозяин, кроме меня, нет никакой другой лошади, на которой ты сумел бы разгромить седьмое становье и пленить седьмого царя. Я не допущу, чтобы плоды моих дел пропали зря, поэтому подыми и седлай меня». И в добавление Бодхисатта спел воину еще такой стих:
Хотя поодаль я лежу,
хоть грудь стрелою пронзена,
Ты лишь меня седлай —
и в путь, резвей не сыщешь скакуна!
Воин помог Бодхисатте подняться с земли, перевязал ему рану, вновь закрепил на нем все снаряжение и, оседлав его, помчался в бой. Разгромив и седьмое становье, он взял в плен седьмого царя и передал его ратникам царя бенаресского, а те отвезли его в городскую темницу. Бодхисатту привели к воротам дворца, и сам царь вышел поглядеть на него. Завидев царя, Великосущный обратился к нему с такою речью: «Великий государь! Не вели казнить этих семерых царей, а заставь их присягнуть тебе на верность и отпусти с миром. Все награды, которые мы вдвоем заслужили от тебя, сполна вручи воину, ибо не подобает поступать дурно с тем, кто пленил для тебя семерых царей. Будь щедросердым, храни благочестие и правь этим царством по Дхамме и справедливости». В то время, как Бодхисатта говорил это царю бенаресскому, служители начали снимать с коня упряжь и военное снаряжение, и в тот же миг Бодхисатта покинул этот мир.
Повелев предать тело боевого коня огню, царь Бенареса оделил храброго воина великой славою, а семерых царей отправил по домам, взяв с них слово никогда более не воевать против него. Он правил царством по Дхамме и справедливости и в положенный срок перешел в иное рождение, согласно накопленным заслугам».
