inthebalanceru

«Одинокие лазутчики (точнее, шпионы), – это сказано королем вслед Горацио и Джентльмену без лица и имени» – добавляет Андрей Чернов еще один штрих, уже фактически завершающий портрет. «Сказано вслед...» – они выходят, а король говорит Лаэрту, совершенно безотносительно ушедших, что печали подобны не отдельным лазутчикам, а батальонам, то есть основным силам противника. А слово «лазутчик» здесь как раз точнее, чем «шпион», ибо на языке Шекспир spy ndash; слово с разнообразным и совсем не негативным значением. Так, король Лир памятно употребляет его, говоря о себе и об Корделии, когда их ведут в тюрьму, где они теперь смогут заняться тайным смыслом вещей: «As if we were God’s spies...»(V, 3, 17).

   И так далее... Во всем происходит этот сдвиг на чуть-чуть, ведомый даже не волей и намерением А.Чернова, а тем, что он сменил регистр стиля, и сразу же изменились акценты. Философ-стоик Горацио мгновенно превратился в Молчалина, а в условиях прежде трагического сюжета, естественно, эволюционировал в мелодраматического злодея. Произошла смена всей системы исторических, культурных представлений и ценностей. Гуманистический спор, длившийся на протяжении XVI века, – стоит ли гуманисту становиться советником при государе (как известно, Эразм Роттердамский говорил «нет», Томас Мор – «да») невозможен в русском интеллигентском сознании, для которого любое приближение к власти – губительный компромисс. Горацио во дворце? Значит, подлец и предатель. Да и может ли быть иначе в переводе-интерпретации, который, как оказалось, был начат в ночь смерти Андрея Донатовича Синявского и посвящен памяти этого прославленного диссидента."

отсюда
http://chernov-trezin.narod.ru/HamletPolemika.htm